Двух месяцев не прошло, как лихорадка забрала молодую графиню Руашира, а граф, поспешно снявший траур, уже спешит соединить свою жизнь с ее кузиной. Стоя перед зеркалом в подвенечном платье, Фрея не может отрешиться от мысли, что совсем недавно также прихорашивалась бедняжка Илэйн, а сама принцесса, как сейчас ее фрейлины, помогала невесте расправить кружева на пышных рукавах и разгладить примявшиеся юбки. Теперь Илэйн воссоединилась со своей семьей у престола Творца, а Фрея собирается занять место своей сестры и не может даже оправдаться тем, что брак совершается против ее воли.
Нет, она не спешила замуж, не грезила днями и ночами о светлом и счастливом днем; в прошлый раз ни светом, ни счастьем ее свадьба наполнена не была, как и последовавшая семейная жизнь. И старший брат, обещавший не принуждать ее к новому союзу, слово свое держал и, даже предлагая ей выгодный для королевства и короны брак с руаширским графом, не заставлял ее, а убеждал, пока Фрея сама не согласилась, поддавшись на уговоры и громкие слова о мире и благополучии. Никто из них не упоминал любовь: Фрея уже не верила, что она существует и приносит радость; а Стефан, наверное, по своему опыту знал, что основанные на любви браки приносят куда больше боли и страданий, чем основанные на расчете и выгоде.

Но все же в суете поспешных приготовлений Фрея, погрузившаясь в шумные хлопоты, сама не замечает, как начинает ждать назначенный день с радостью и нетерпением, как очередная примерка платья превращается из нудной рутины в полный волшебства процесс, как увлекается творческой рассадкой вечно недовольных и враждующих гостей на праздничном пиру, как забывает о грусти и беспокойстве и в будущее смотрит с редкой для себя уверенностью. И день свадьбы приближается так быстро, что последние дни перед ней сливаются в одно смутное пятно, и на утро, безропотно позволяя фрейлинам заплетать и одевать себя, принцесса никак не может поверить, что все готово, и постоянно отсылает то одну, то другую девушку проверить цветы в бальном зале или передать новые указания на кухню. Но большая часть ее тревог полна радости; только смутный призрак Илэйн нарушает ее покой и стирает с лица улыбку, но и образ кузины развеивается пылью, когда веселое щебетание ее фрейлин прерывает громкий голос графа Ричмонда.
- Благодарю, милорд, - с яркой улыбкой отвечает Фрея, поворачиваясь к графу.
Еще одна горестная утрата последних месяцев - его прекрасная жена, леди Анна. С невольным вздохом вспоминая о ней и о том, как сияла она на собственной свадьбе, принцесса испытуще вглядывается в лорда Натаниэля, с которым за прошедшие после его приезда дни не успела обменяться даже парой сочувственных слов. Сейчас, пожалуй, не время и не место вспоминать об ушедших и приносить свои соболезнования, но Фрее важно знать настроение близкого ей человека, и именно его она пытается прочитать на лице графа. Но тот как закрытая книга, держит все чувства при себе и улыбается спокойно, не выдавая свое горе.

- Не стоит просить прощения. Вы же знаете, что я всегда рада вас видеть. - Она с любопытством наблюдает за свертком в руках графа и удивленно ахает, когда тот убирает ткань и сияющая в лучах осеннего солнца диадема рассыпает сотни солнечных зайчиков по стенам покоев. - О Творец! Как вам удалось ее найти?
Как помнила принцесса, после побега из Оштира диадема королевы Джейн досталась жене узурпатора Уильяма, Оливии, но Фрея, против своей воли заключенная в замке и вынужденная натужно улыбаться и почтительно кланяться новой тетушке, ни разу не видела украшение на ее голове, будто самозванная королева помнила, что занимает чужое место, и не смела до конца присвоить чужую вещь. Потом след драгоценной диадемы потерялся в суматохе восстаний, свержений и воцарений. После возвращения в Скарборо не найдя свою диадему, матушка, помнится, только коротко посетовала на пропажу и до конца своей жизни не вспоминала о ней, оставив надежду обрести ее вновь и ценя жизни своих детей их наконец обретенное благополучие намного больше любых драгоценностей. Фрея тогда решила, что корона досталась сбежавшим родственникам Оливии, - и тоже промолчала, не желая тревожить едва зажившие раны.
А сейчас любимая диадема матери оказывается на голове дочери в день ее свадьбы, и Фрее кажется, будто сама королева Джейн стоит за ее спиной и нежной рукой поправляет локоны в ее прическе, благославляя и желая счастья.
- Я не могу представить подарка более прекрасного и ценного. - Леди Амелия парой быстрых движений закрепляет диадему на прическе принцессы, и Фрея порывисто подается вперед, в благодарном поцелуе касаясь щеки графа. Пусть лорд Натаниэль не приходился ей родственником по крови, но Фрея готова была называть своим отцом скорее его, нежели безумного короля; и его присутствие рядом в день ее свадьбы, его поддержка и благословение  - подарок не менее дорогой, чем бесценная диадема. - Она будет напоминать мне не только о моей храброй матушке, но и о вас тоже. Спасибо, милорд.

Невеста теперь совсем готова; Фрея бросает еще один взгляд в зеркало, любуясь обретенной драгоценностью, и снова улыбается графу.
- Я не буду против, если вы станете моим посаженым отцом, - искренне отвечает Фрея на его беспокойство. Но он волнуется напрасно: звук решительных шагов предупреждает о появлении короля, и оставившие наконец в покое принцессу фрейлины склоняются в поклонах, пропуская Стефана к сестре.
- Милый брат, мы уже испугались, что ты вовсе не придешь, и начали искать тебе замену, - смеется принцесса. Жених, пожалуй, действительно заждался. Но ему торжество тоже не в новинку, и вряд ли он переминается у алтаря с ноги на ногу в пылком юношеском нетерпении. Потому Фрея не спешит и не видит никакого греха в небольшом шутливом разговоре.

Поджав губы, покорно терпела издевки королевского двора, включающие в себя: модное неповоротливо платье, сковывающее движения, замысловатую прическу, укладка которой занимала не менее часа и пудра, от которой хотелось чихать. Еще со времен проживания в родном Неале юная леди противилась подобному этикету и прожив десять лет на пиратском острове не могла и представить, что ее вновь будут засовывать в этот мешок из ткани и тянуть волосы щеткой, закалывая так высоко. У Мориа не было иного выхода, ведь она была гарантией хорошего поведения своего брата, а любовь к нему не могла позволить ей совершить малейшую оплошность. Говорят, что это чистое и искренне чувство приносит много бед – скорее всего так оно и есть.
Поправив складки на юбке вышла из предоставленных ей покоев – ведь теперь она сестра сегодняшнего жениха. Да, именно жениха. Ее брат вновь примеряет на себя этот титул, ведь молодая Илэйн скончалась. Иви невероятно потрясла эта информация, несмотря на то, что они не были близко знакомы, девушка успела проникнуться к сестрице симпатией. Не так давно стало известно, что новой супругой ее братца станет сестра короля – невероятная честь для не такого уж знатного рода Мориа, но этот союз стал частью договора между королем и графом Руашира против пиратства, против новой семьи Иви. Она успела свыкнуться со своей участью пиратки, даже больше, ей безумно нравилась корабельная жизнь и островная, находила ее полной приключений и опасностей, а последнее было словно наркотик – невероятно тяжело жить без риска, не почувствовав его хотя бы раз. Ей не удалось обсудить данный договор с братом и узнать стремится ли он соблюдать его, ведь в таком случае ей придется сделать выбор: муж или брат. Эти мужчины были горячо ей любимы: за время заключения в столице Иви обнаружила, что испытывает сильное чувство по отношению к Тристану, а может это была всего лишь привычка и привязанность за долгие годы совместной жизни.[float=right][/float]
Девушка не была религиозной, слишком много смертных грехов приняла на себя ее душа за последнее время, да и на острове Фого своя вера – в богатство, алкоголь и разврат. Причем всем подобный расклад приносит неимоверное счастье. До Творца там никакого дела нет, поэтому Иви позабыла множество обрядов и обычаев, не зная как правильно вести себя на свадебной церемонии, спряталась в тени в крипте среди толпы знатных гостей. Пыталась казаться невзрачной, что удавалось с блеском – никто не обращал на нее особого внимания.
Спустя несколько минут в крипте появился Леонард в новом одеянии, подчеркивающее цвет его глаз. Иви подавила в себе желание резко сорваться с места и налететь на брата, продолжая скрываться в тени, словно преступница, коей, впрочем, являлась. Брат остановился у алтаря и взор гостей обратился ко входу в крипту, в ожидании что вот-вот оттуда появится невеста в свадебном наряде под руку с самим королем, но шли секунды и даже минуты, а в дверях ни малейшего намека на появление Фреи. Ожидание томило, сложив руки на груди Иви принялась рассматривать свои замысловатые туфли, но тут же расслабила руки после того, как на нее удивленно уставилась пожилая женщина – видимо этот жест был несколько простолюдинки, леди, кажется смыкают руки в районе талии. Что же, она не воспитанная леди, поэтому вновь сомкнула руки на груди, наплевав на весь этот идиотский дворовой этикет. Эти люди были всего лишь людьми, как и те, что стоят за стенами крипты и замка, за пределами городских стен; просто первым повезло родиться в благородной семье с достатком и занять почетное место в обществе.

[indent]Свадьба - праздник не для всех. За всем внешним лоском Скарборо стоял огромный труд замковых слуг, за возможностью принять в стенах большое количество знати - повышенные меры безопасности, муштра стражи и инструкции, записанные на немалых размеров свитке.  Значительную часть там занимало то, как следует себя вести с высокородными гостями, принявших в себя непомерную для их тел дозу алкоголя и ощущающих удаль с бравадой. Всё же, не стоит позволять знати вести себя подобно черни, когда те машут кулаками в кабаках. Кто знал, чем могла закончиться эта свадьба.
[indent]Лиаму по-своему повезло. Ему выпала честь сопровождать короля во время церемонии. Сейчас он, вместе с частью гвардейцев, шёл по коридору за королём, а мог бы сейчас быть ещё одним декоративным элементом возле крипты или быть приставленным к королеве.
[indent] В честь события Лиаму пришлось принять парадный вид - гладко выбрить лицо, перестав быть похожим на пса, надеть кольчужные доспехи и повесить на спину золотистый плащ, даже запах от него, как от настоящего дворянина. Из дворняги он внезапно перевоплотился в породистого, с той лишь разницей, что таковым ему нужно быть от начала и до конца свадьбы, пока гости не разъедутся по домам. А там он вернётся к своим обычным делам, не отвлекаясь на мысли о том, не отстегнулся ли плащ и не испортит ли он кому аппетит своим лицом.
[indent] Мужчина не знал лично участников "торжества" - ни с графом, ни с принцессой ему не доводилось проводить душевных разговоров, а потому ему было глубоко всё равно на то, что стояло за их решением. Для себя он давно решил, что браки в высшем свете, это более крепкий договор, не больше. К счастью, по долгу службы ему не грозило обременить себя глубоко несчастной с ним в браке женой. Сейчас ему нужно было только выполнить свою работу - следить за безопасностью монарших особ и заодно присматривать за гостями, надеясь на то, что те не будут искать беды на свои головы. В чём Лиам не был до конца уверен - горячие головы явление внезапное и непредсказуемое.
Шаги гвардейцев равномерным гулом разносились по стенам крепости. Шагающие в унисон бойцы грохотали не хуже камнепада в горах.  [indent] Чеканя шаг и придерживая меч в ножнах за навершие рукояти, Лиам думал о том, что как хорошо, что в таком виде им не приходится воевать в открытом поле. Конечно, они могли воодушевить армейцев и вселить ужас в сердца врагов, но что-то ему подсказывало, что на деле могло быть совсем иначе. Именно поэтому такой их вид не на каждый случай, а только для особых дней, как этот.
[indent] Когда король скрылся за дверью покоев леди Фреи, Лиаму оставалось только выстроиться возле двери вместе с остальными. Не вламываться же им внутрь. То были просто покои члена королевской семьи, а не переговорная. А пока он с остальными ждали, пока дверь снова откроется и гвардейцы своими бронированными ногами снова начнут грохотать.

В такой важный день Фрея не испытывает положенного влюбленной невесте волнительного трепета, и радость ее приглушена осознанием потерянной свободы, столь ею ценимой прежде. Горьких слез она не льет и планов побега не замышляет, но и от неземного счастья, увы, не светится, во многом принимая происходящее вокруг как должное и неизбежное. Скрашивает ее грусть семья - та, что рядом теперь, та, что незримо присутствует в мыслях и воспоминаниях, и та, что появится у нее вскоре. Пока же Фрея протягивает руки подоспевшему брату и тихо смеется над его шутливым укором.
- Благодарю, милый брат. - Кто-то мог бы отметить язвительно, что невеста отнюдь не юна и похожа больше на близкий к увяданию цветок летний; но в словах брата Фрея подвоха не ищет, и улыбается ярко и светло: - Я рада, что королевские дела не помешали тебе прийти.
Приглашение задержаться в Скарборо ее удивляет. Что это, намерение держать смутьяна под присмотром, не позволяя ему вернуться в родное графство и сеять раздор оттуда? Фрея догадывается, что далеко не все верят в мгновенное превращение графа, вступившего на скользкую тропу измены, в невинного агнца, и ее венценосный брат, переживший слишком много предательств, тоже вряд ли проникся полным доверием к своему будущему зятю. Желание не отпускать графа в его земли вполне оправдано, и Фрея, привыкшая к жизни в столице, не спорит: пусть вопросы политики и доверия - не ее дело, но ей не хотелось бы так скоро покидать семью, погруженную в раздор, и надолго прощаться с дорогим племянником. Кроме того, как бы ни был прекрасен Неаль, который должен стать ее новым домом, принцесса все еще чувствует там тень несчастной Илэйн, совсем недолго пробывшей его хозяйкой, но прожившей там большую часть своей жизни и там же нашедшей раннюю смерть. Потому совсем не стремится Фрея в Руашир, потому довольно улыбается брату:
- Неаль никогда не сможет заменить мне Скарборо, и я с радостью останусь пока здесь, если мой будущий супруг не будет против, - с долей лукавства замечает Фрея, не уверенная, что у сиятельного графа есть выбор. И уже тише, подстраиваясь под тон брата, добавляет: - Разве кто посмеет меня обидеть? Под твоей защитой я ничего не боюсь.
День полнится радостными подарками: сначала потерянная диадема матушки, восстановленная графом Ричмондом; затем - обещание брата, что Арианна к ним присоединится. Фрея довольно кивает, услышав радостную новость: уж не знак ли это их долгожданного примирения, уж не прошла ли наконец тягостная пора супружеских раздоров? Может быть, позже она найдет несколько минут, чтобы поговорить с невесткой; даже если нет, одно ее присутствие на празднике для Фреи будет счастьем.
Суетящиеся фрейлины наводят последние штрихи: расправляют складки платья, для надежности еще одной шпилькой закрепляют диадему, восторженно щебечут, вздыхают с толикой зависти и пестрой стайкой упархивают прочь. Опираясь на руку Стефана, Фрея наконец покидает свои покои. У дверей она приветливо улыбается королевским гвардейцам, верно стерегущим монарха, и под мерный звук их шагов направляется к крипте. Назад - ни буквально, на оставленные покои, где она провела последнюю одинокую ночь, ни фигурально, на всю предшествующую жизнь и особенно на первый, во всех отношениях неудачный брак, - она не оглядывается, и в крипту заходит с мыслями чистыми и светлыми, как и полагается примерной невесте.
Но волнение все-таки охватывает ее у распахнутых дверей крипты. Принцесса чуть медлит на пороге, не решаясь его переступить, но все же через пару секунд шагает вперед по собственной воле, а не по принуждению брата. За склонившимися перед королем гостями с трудом Фрея разглядывает алтарь, а рядом с ним - устало переминающегося с ноги на ногу священника и более терпеливого жениха. Забавно, до свадьбы они так и не успели толком поговорить, не найдя ни одной минуты, свободной от дел и от присутствия ее хихикающих и умиляющихся фрейлин; Фрея может лишь догадываться, какие чувства он испытывает сейчас. Что ж, впереди у них, если Творец будет милостив, будет целая жизнь для разговоров; лишь бы только не выяснить в них такого, что придется пожалеть о клятвах, что будут даны сегодня.
Невесте полагается идти меж гостями, потупив взгляд себе под ноги и размышляя о будущих обетах; но в Фрее положенной скромности не наберется ни на грош, и идет она, гордо распрямившись и не отрывая изучающего взгляда от ждущего ее у алтаря Леонарда. Лишь когда Стефан передает ее ладонь жениху, принцесса нежно улыбается и ненадолго опускает глаза. То ли действительно испытывает волнение и радость, то ли заставляет себя их изобразить - в ее чувствах все так перемешалось, что она сама затрудняется ответить.

Он шел по проходу, краем глаза увидев стоящую в тени Иви. Что ж, стоит признать, годы на пиратском судне возможно и пошли ей на пользу, но только не в том, что касалось светских манер. Она так и не смогла удержать лицо в это мгновение, когда они встретились глазами (и если бы кто-то обернулся к ней, то, должно быть, отшатнулся перед лицом этой неприкрытой ненависти), да и платье, каким бы дорогим и изысканным оно ни было, выглядело на ней нелепо.

Но ее хорошенькая голова пока на ее плечах, и одна из причин этого – то, что происходит здесь и сейчас. Так что пусть она держит себя в руках – или он сам поможет свершиться тому, от чего ее сберег. Вряд ли между ними когда-нибудь восстановиться та нежная дружба, что была так много лет назад, но она должна помнить слова, сказанные Леонардом в день, когда он объявил ей решение о браке: все, что он делает, он делает во благо семьи Мориа, даже если ей кажется иначе.

Две свадьбы менее, чем за год – возможно, кто-то бы нашел в этом нечто забавное. Но сейчас, стоя перед лицом человека, который скажет до боли знакомые слова (впрочем, возможно, в столице слова обряда совсем иные, нежели чем на побережье), он ощущал во всем этом какую-то недосказанность, какую-то неправильность. И Леонарду определенно не нравилось это чувство. Сейчас не время для сомнений, сейчас не время для собственной уязвимости. Но если бы у него была возможность проститься с Илэйн…
Нет, не стоит даже думать об этом. Где же она? Судя по едва слышным разговорам за его спиной, по тому, как этот шепоток стал более уловимым, - можно было полагать, что это не самообман, Фрея и в самом деле где-то задерживается дольше положенного. Как много бы он отдал за то, чтобы прервать это томительное ожидание! В голове от безделья – переводить взгляд с серой каменной стены крипты на лицо святого отца, пробегаться по узорам его наряда, переходить на узорчатые плиты пола, и замыкать этот круг – появляются мысли, которые могут только испортить бесспорное торжество этого чудного дня. Например, о том, что две его невесты – такие разные! Илэйн он ожидал с чувством искушенного, пресыщенного гурмана, добравшегося до свежего блюда. Здесь же блюдо было уже распробовано (да как!), но неким чудесным образом, это никак не портило самого предвкушения. Возможно, Илэйн, как кузина короля, была соблазнительной добычей, но она и рядом не стояла рядом с Фреей. Сколько из славных господ за его спиной порешили бы своих женушек за возможность породниться с королем? Зависть окружающих была приправой, придававшей происходящему определенной пикантности.

Знали бы вы, каких сил ему стоило не оборотиться, когда в зал наконец-то вошли! Ему приятно видеть, что она, вопреки своей искушенности, смущена и взволновано. Хочется верить, что она понимает – место жены за супругом, каковым бы не было ее происхождение.

- Мы собрались здесь, чтобы скрепить священным союзом графа Леонарда Мориа и Ее Королевское Величество принцессу Фрею Уистлер…

[indent] То был важный день не только для графа Руашира, что должен был принять из рук короля самую ценную жемчужину короны, но и особенный день для Фреи, которой уже однажды приходилось познать не самую приятную сторону брака по принуждению. Впрочем, то был важный день и для Стефана, что давал своей сестре обещание заботиться о ней, и не выдавать ее замуж без ее согласия. Припоминая себе тот день, когда он шел к своей сестре с вестью о том, что желает ее выдать за Леонарда Мориа, король помнил тот страх и опасения, что преследовали его. Он боялся разочаровать свою сестру. Боялся навредить ей и сделать больно.
[indent] Он опустил взгляд, чтобы осмотреть свою очаровательную сестру с ног до головы, отмечая про себя то, насколько она ему сильно напоминала их мать. Даст Творец, ее брак будет более счастливым, чем у их маменьки, которой приходилось терпеть отцовских фавориток, одна из которых приходилась супругой графу Лейфорду, что находился подле них, заменяя им отца.
[indent] - Вы проделали трудоемкую работу, лорд-хранитель, - отозвался Стефан к своему тестю и первому преданному ему лорду, которому он доверял всегда и практически во всем. – Теперь, в сравнении с вашим подарком, мой – просто бледная тень, но таким и должен быть подарок человека, что был рядом с нами в самые трудные времена, - повел дальше король, желая подчеркнуть важность лорда Ричмонда, с которым отношения в последнее время не ладились так, как того хотелось. Виной всему был Мильстоун и ссора с Ее Величеством. Но если о Мильстоуне им еще предстояло поговорить с графом, то о размолвке со своей супругой Стефан не станет распространяться. Как известно, в семье не может быть советников; в особенности среди родителей, которые только думают, что могут знать лучше. Впрочем, раньше лорд-хранитель Запада не вмешивался в отношения королевской четы,  и Стефану хотелось надеяться, что в будущем сохранит это статус-кво.
[indent] - Что может быть более важного, происходящего сегодня, Фрея? – спросил Стефан у своей сестры, дав понять той, что не стоит преувеличивать занятость короля. Ради своей семьи он отложит дела, займется ими позже, даже если ради этого придется пожертвовать сном.
[indent] Его Величество кивнул в знак согласия с лордом Ричмондом, что решил оставить брата и сестру наедине. Верно, он знал, что им еще предстояло поделиться важными словами, прежде чем они выйдут в крипту, где на них ждут все собравшиеся гости.
[indent] - Надеюсь, он не будет против, - со знанием дела кивнул король. Он не собирался в скором времени выпускать из поля зрения ни сестру, ни ее супруга, которого он желал видеть в союзниках, но не соперниках. И ему было что предложить Мория. Если графу хватит амбиций – он примет предложение короля. - К тому же, есть ряд вещей, которых мне бы с ним хотелось обсудить, но уже после того, как вы проведете немного времени в компании друг друга. Мне бы хотелось увидеть вскоре своего племянника, - улыбнулся Стефан своей сестре, что вполне закономерно могла зардеться от его глупых, но таких естественных желаний, столь не свойственных мужчине, носившему на своей голове корону Дортона. Он всего-то хотел дружную и большую семью. Кто знает, будут ли у них с Арианной еще дети, однако племянники тоже могут порадовать королевство и короля.
[indent] Он обнял Фрею. Странно было подумать, что еще недавно Стефан так спешил уйти от сестринских объятий и поцелуев, когда они были детьми. Ему хотелось быть рыцарем, а рыцарь не должен был становиться мишенью для девчачьих вещей, вроде объятий и поцелуев.
[indent] - Прости… - неловко отступив, Стефан наступил на подол платья сестры, в котором сам, верно, запутался бы. – Надеюсь, я не буду тебе больше наступать на шлейф во время нашей прогулки по крипте, - отшутился он, прежде чем подал сестре руку и вместе с ней вышел из покоев, чтобы наконец-то добраться до крипты. Ему сейчас было не просто представить, какие эмоции переживала его сестра, для которой второй брак должен был оказаться более приятным первого. Во всяком случае, антураж был более благоприятен – уж для этого Стефан не пожалел средств, которых и без того было немного в казне, которую нужно было наполнить.
[indent] Они дошли до самого алтаря, неспешным и размеренным шагом, прежде чем Его Величество не вложил ладонь Фреи в руку ее жениха.
[indent] - Сегодня я вручаю жемчужину короны. Берегите же ее, как зеницу ока, граф, - тихо произнес король без улыбки, после чего занял отведенное ему место в крипте, пока священнослужитель продолжал брачную церемонию.

[indent] Гвардейцам не пришлось долго стоять в ожидании, когда монарх скрылся за дверьми. По правде, они даже не успели подумать о том, что в ожидании короля Стэфана можно скоротать время за беседой. Ведь, как известно, знатные особы тратят немало времени на то, чтобы привести себя в порядок, и это в обычный то день. Что уж говорить о свадьбе. Лиам внутренне приготовился к тому, что последующий час он проведёт под дверью принцессы. Но то ли судьба была к нему благосклонна, то ли он сам недооценил августейшую семью, но ожидание не растянулось.
[indent] Дверь отворилась и из комнаты вышел Натаниэль Ричмонд. Мысленно ухмыльнувшись, Лиам готов был поспорить, что каждый из гвардейцев ожидал увидеть миловидную принцессу Фрею, одетую в праздничное платье и похожую на светлый, свежий утренний цветок. Вместо этого им предстал граф Ричмонд. Без сомнений, на поле боя гвардейцы были бы рады графу так же, как жаждущий - воде. Когда идёт битва, стремишься найти себе соратника, того, кто сможет держать меч и вести бой. Но во дворце сейчас шла свадьба, а не бой, принцесса Фрея так или иначе станет центром внимания, а гвардейцы ещё и по долгу службы обязаны не сводить с королевской крови взгляд. Лиам почти ощутил, как в воздухе повисло лёгкое, молчаливое разочарование его соратников.
[indent] Но Натаниэль разрушил дружное молчание гвардейцев. К удивлению Лиама, кузен его признал и не ограничился одним только кивком. Конечно, их общение не было регулярным - Лиам даже под действием лёгкой алкогольной ностальгии не писал Натаниэлю писем. Он знал, что граф занят важными делами, находился в разъездах и не так уж часто мог оказываться в непосредственно поле зрения Лиама. Написать кузену письмо? Знать бы куда, письмо вряд ли упадёт коню графа под копыта или на крышу кареты. Да и бумаге Лиам свои мысли не доверял, не говоря уж о своих опасениях, что письмо попадёт не в те руки. Вряд ли бы он написал что-то действительно важное. Возможно, то были бы письма с нейтральным содержанием, о том, что во дворце всё спокойно, что дегустатор королевских блюд не сменился, что солнце встаёт на востоке, а садится на западе. Конечно же последнее всерьёз Лиам не написал бы, разве что ради того, чтобы подчеркнуть стабильность текущих дел. Дракон не вписывался в нормальную жизнь монарха и его гвардейцев, но пока можно было не думать ни о нём, ни о подобных ему тварях.
[indent] - Не беспокойся, Натаниэль, принцесса под надёжной защитой, - заверил его Лиам, в глубине души надеясь, что они подумали об одной и той же девушке в белом. Такой цвет одежды традиционно на торжестве принадлежал невесте, но обстоятельства могли сложиться как угодно и возможно помощь потребуется другой девушке, в чьей одежде будет преобладать белый цвет.
[indent] - Выпей там и за меня, - совсем несерьёзно добавил Лиам, провожая кузена взглядом. На этом мероприятии ему самому желательно оставаться трезвым, как и остальным гвардейцам. Пьяных гостей будет предостаточно, особенно если только редкие из них будут знать меру в вине. Но на одно мгновение почему бы и не создать иллюзию беззаботности? Хотя уж они оба знали, насколько серьёзно каждый из них относится к своему делу.
[indent] Недолго гвардейцы находились в обществе друг друга. Двери снова открылись и на сей раз из комнаты вышли те, кого гвардейцы и ожидали - король Стэфан и его сестра, принцесса Фрея. Последняя слегка улыбается им и Лиам подмечает, что та неплохо держится - на лице нет болезненной бледности, не дрожит и в целом не выглядит так, словно вот-вот упадёт в обморок.
[indent] На этот раз гвардейцы немного перестраиваются. Им предстояло преодолеть путь до крипты, а не просто пройти по коридору. Поэтому Лиам и остальные выстроились по бокам от Его Величества и принцессы. Но всё же то не конвой, а охрана, потому у них оставалось достаточно пространства для движений, гвардейцы шли в шаге в стороне от них, а не нависали.
[indent] До самой крипты они добрались без проблем. Только у самого порога принцесса остановилась и гвардейцам так же пришлось остановиться на те пару секунд. Леди Фрея, как ему казалось, немного побледнела и Лиам внутренне приготовился к тому, что королю Стэфану придётся поддерживать свою сестру уже более основательно, нежели просто галантным жестом в рамках этикета. Но обошлось.
[indent] Сопроводив короля Стэфана и леди Фрею до алтаря, гвардейцы выстраиваются полукругом, встав спиной к самому алтарю и лицами к публике. Начиналась официальная часть мероприятия. За спиной Лиама священник уже начал зачитывать традиционный для таких событий текст, знать в крипте негромко переговаривалась между собой. Лиам обводил неспешным взглядом присутствующих. Конечно, пока внимание большинства было приковано к тому, что происходило у него за спиной, гвардеец мог делать это без ответных настороженных взглядов в свою сторону. Всё же служба королю обязывает иметь ввиду множество "а что, если" и каким бы светлым, по заверениям знати, ни был день, его задача никак не менялась. Менялись только условия её выполнения. Лиам видел, что некоторые из присутствующих даже не пытаются надеть на своё лицо гримасу доброжелательности с оттенком, некоторые и вовсе слишком усердствовали, излучая собою едва ли не счастье. Что же, праздник действительно намечался грандиозным, возможно, в жизни некоторых присутствующих это станет единственным значимым событием за всю жизнь. Но Лиам скорее поверит злобному оскалу, чем кокетливому взмаху ресниц.
[indent] Тем временем, в крипту вошёл один из стражников. Один из тех, кто нёс караул у внешних стен замка. Согласно плану, бойца здесь не должно быть. Однако, тот пробирался в сторону короля, двигаясь под стенкой и прилагающий видимые усилия для того, чтобы никого не задеть, а от того его путь продвигался медленно. Прежде чем стражник преодолел хотя бы половину своего пути, Лиам направился к нему сам. Позади него раздались негромкие шаги - гвардейцы сдвинулись, немного меняя своё расположение, дабы компенсировать образовавшуюся брешь от такого своеобразного нарушения строя. Обыденная ситуация предусмотренная уставом - при необходимости гвардеец мог сойти с отведённого ему места. И вот сейчас эта необходимость была. Обогнув первый ряд, Лиам направился к стражнику. Тот, заметив приближающегося к нему гвардейца, уже не рвался вперёд, но и не убегал.
[indent] - В чём причина твоего появления здесь? - негромко поинтересовался Лиам, едва уши стражника оказались в досягаемости его голоса, не вынуждая гвардейца орать на всю крипту, а  говорить так, чтобы слышал его только один человек. На самом деле, Лиам едва не поддался старой привычке. Тогда вопрос звучал бы примерно - "На кой хрен ты сюда припёрся?". Но общество и положение обязывало его изъясняться... иначе.
[indent] - Там, у ворот, - начал было стражник, но запнулся, глядя в сторону выхода из крипты.
[indent] - Не вынуждай вытягивать из тебя по одному слову,- насторожившись, Лиам нахмурился, приготовившись услышать весть хоть о драконе или о чём ещё хуже. Ответ стражника вызывал у него неоднозначную реакцию, не проявившуюся внешне. Что хуже - дракон или горожане? Малое количество последних не представляло угрозы. Но по словам стражника - толпа понемногу росла и выражали своим видом отнюдь не бесконечный восторг. Отправив стражника обратно наружу, Лиам направился к королю Стэфану. Данная проблема не требовала отлагательств, в любой другой раз стража и часть гвардейцев наверняка сами разогнали бы горожан, но сейчас каждый из них задействован в охране знатных особ, коих сейчас в Скарборо больше, чем в обычный день.
[indent] - Ваше Величество, - остановившись напротив короля, Лиам с поклоном негромко обратился к Стэфану и, подождав, когда завладеет вниманием монарха, продолжил, - у ворот замка собираются горожане. Толпа продолжает расти и настроены они совершенно недружелюбно, если не сказать - враждебно. Какие будут указания?

Отредактировано Liam Richmond (04.07.2018 16:23:17)

Меньше всего в этом мире Генри любил свадьбы. Даже собственную свадьбу он сыграл невероятно скромно, по меркам аристократов, пусть даже это было вынужденная мера из-за едва угасшей войны. Церемонии бракосочетания редко когда чем-то выделяются, и даже королевские свадьбы отличаются от всех прочих лишь в деталях: больше богатств, больше гостей, больше интриг. Для мелких рыбешек любая свадьба это повод заручиться друзьями, проверить чьи-то «границы» на прочность и нажить себе новых врагов. Как же приятно было бы, если королевская канцелярия запамятовала бы прислать королевское приглашение на эту свадьбу, но такая услада достаётся разве что барону где-то на перифирии, но никак не графу соседствующих с королевским доменом земель.

Несколько дней тряски в карете, которые граф смог разбавить редкими пробежками на коне то впереди, то отставая поодаль. Нельзя не упомянуть и компанию супруги, которая усластила эту горькую пилюлю, хотя и ей едва-ли в радость было расставаться с сыном. Помня о судьбе отца, матери и брата, Генри не мог взять с собой сына, а будь его воля — не взял бы и жену. Если и нужно вновь нырнуть в змеиную яму, которую так многие называют «королевским двором», лучше делать это в одиночку. Увы и ах, правила не Бофорт придумал и отсутствие графини вызовет лишние вопросы, а иной раз и подозрения. Удивительно, но пяти смертей Бофортов не хватает, чтобы отмести любые вопросы о недоверчивости к короне, ведь теперь корона лежит на другой голове и поводов не доверять этому королю якобы и нет. Есть, и их предостаточно.

За главного в Нидервальде остался барон Гроуби, сопроводивший чету до границы графства. Виконт же отправился в противоположную сторону, обрадовавшись возможности в очередной раз погостить у бабушки — уж больно любим он стал там с момента своего рождения, не в последнюю очередь из-за смерти бедного Томаса. Теперь род Гроуби под угрозой, и пусть земли перейдут Генри, любой мужчина, да и любая женщина хотела бы, чтобы их дом, строящийся и века в век, продолжил существовать не как очередная усадьба важного графа. Чтобы как-то уважить родителей супруги, Генри пообещал отдать Гроуби второму их с Джейн сыну, который сможет продолжить род матери и не даст Гроуби угаснуть со временем. Это устроило всех, осталось только обзавестись этим вторым сыном.

Когда столица показалась из за горизонта, Генри уже был почти обессилен долгой дорогой и на удивление быстро заснул в отведенных для графской четы покоях, чтобы с первыми лучами солнца следующего дня встать. Приготовления к грядущей свадьбе шли своим чередом, сам же Генри никакого участия в них не принимал, будучи самым простым гостем. Всю последующую церемонию граф Нидервальда безмолвно провёл подле супруги, кланясь нужным людям и в первую очередь королю.

- Ваше Величество, - ещё раз поклонился Генри королю, как только сама церемония завершилась и все устремились принять участие в раскошной трапезе по случаю свадьбы, - Нынче не подобраться к вашей августейшей сестре и потому скромно просим вашего пажа передать наш скромный подарок Её Высочеству по случаю такого радостного события, - Генри подозвал жестом слугу, держащего в руках шкатулку с дорогим ожерельем, которое должно пополнить дюжину другую подарков невесты.
- Позвольте отметить, Ваше Величество проявили невиданную ранее милость, отдав в жены графу Мориа свою сестру. Полагаю, милорд достойнейший муж и станет прекрасным зятем, - с улыбкой добавил граф.

Положенного для поздравлений и пожеланий времени после свадебного обряда Стефан не дождался и ввернул свое главное наставление уже сейчас. Его любовь к детям и жажда большой семьи не были для Фреи секретом, и такое пожелание она предугадывала заранее; не думала только, что оно прозвучит еще до свадьбы.
- Полагаю, мой будущий муж тоже пожелает увидеть поскорее сына, - беззлобно усмехается Фрея. Если брат надеялся смутить её своим замечанием, то знает он сестру совсем плохо; такое откровенное пожелание могло бы окрасить в багрянец только щеки юной, невинной девушки, мечтающей об отважном рыцаре, замке на берегу моря и целом выводке белокурых малюток, но смутно представляющей, как те дети появятся на свет и что тому будет предшествовать. Очевидно, полагающейся невинности и мечтательности в принцессе нет давно, пусть даже кто-то ещё строит бесплодные иллюзии о ее неискушенном нраве.
Ей бы, лелеющей свои гордость и независимость, впору обидеться, что и супруг, и брат будут ждать от неё только скорого рождения наследника; но свой долг Фрея знает и отрицать его не смеет, и обида, как и смущение, не навещает сейчас ее сердце.
- Ты не посмеешь так испортить мою свадьбу! - шутливо возмущается Фрея неловкости брата, запнувшегося о подол её платья. Вот забавная была бы сцена, если бы он запутался в её шлейфе уже в крипте! Такую комичную свадьбу все королевство вспоминало бы ещё пару лет, передавая историю из уст в уста и греясь весёлыми воспоминаниями в долгие зимние вечера.

Среди склонённых голов в крипте не видно Арианны, как и говорил Стефан; только светлые волосы его фаворитки выделяются среди всех. Фрея давит тяжёлый вздох: она бы предпочла видеть на своей свадьбе названную сестру и не замечать неверную жену кузена, но получается все наоборот. Досадная мелочь не омрачает её настроение, но улыбка невесты была бы куда ярче, если бы в проходе крипте её поддержала и подбодрила бы светлая радость любимой невестки. Утешением мог бы послужить граф Ричмонд, но он больше не сверкает улыбками и раздает всем только суровые взгляды, и Фрея еще больше жалеет, что не успела до свадьбы выразить свои искренние соболезнования о смерти его прекрасной жены.
Наверное, для счастливой невесты она слишком много смотрит по сторонам и думает о гостях, привычно выделяя из довольной толпы тех, кто отличается тоскливыми вздохами и угрюмыми гримасами. Но жених тоже неулыбчив, а напутственные слова короля похожи больше на плохо замаскированную угрозу. Фрея безмерно благодарна за заботу, но мир в семье кажется ей все больше отдаляющейся от действительности зыбкой фантазией. Сможет ли Стефан доверять графу? Отречётся ли сам Леонард от своих убеждений и старых связей, если сестра его, жена пирата, будет стоять за его спиной и напоминать о былом? Хорошо хоть, что собственную сторону Фрее выбирать не придётся. Она знает, всегда знала, что место её - посередине, на равном расстоянии от всех, чтобы к каждому можно было протянуть ласковую руку, успокоить и примирить. Так было уже не раз, когда она пыталась вернуть мир и гармонию Стефану и Арианне, когда отчитывала проступившегося Рея и защищала его от гневного старшего брата или несправедливо обиженной невестки. Теперь в сложную фигуру добавиться ещё один угол, а её место в центре не изменится, кто бы какие надежды на этот счёт не питал.
Направленные на нее взгляды Фрею не смущают и не тревожат, привыкла уже к навязчивому вниманию за столько лет при дворе. Вспоминается разве что детство и устроенная в тронном зале специально для маленькой принцессы сцена: изящные поклоны перед еще не скатившимся в неизлечимое безумие отцом она разыгрывала так же, как сейчас изображает перед женихом застенчивую, но счастливую улыбку и отводит взгляд от его лица на их сжатые ладони. Рука в руке - отныне и до тех пор, пока смерть не разлучит супругов. Примечательно, что у них обоих прошлые браки продлились недолго - мучительный год у Фреи, считанные месяцы счастья у Леонарда. Будет ли теперь судьба к ним милостива, не обернёт ли связавшие их узы томительной пыткой или приевшейся скукой, не разорвёт ли союз столь же быстро, сколь разрушились предыдущие? Только время покажет. Дара предвидения у Фреи нет; зато светлых намерений превратить брак не в обоюдное заключение, а в крепкую семью, и упрямства, чтобы того достичь, - хоть отбавляй.
Архикриптон связывает их руки символической лентой и подает чашу с соленым вином, вкус которого Фрее уже знаком. Тогда, правда, в вино капали ее слезы, отчего вкус напитка страдал еще больше, но то было меньшей из ее тревог. Сейчас, касаясь губами чаши, поверх нее она прямо и спокойно смотрит на жениха, который вот-вот станет мужем. Сам-то он рад этому браку или относится к нему, как к неприятной необходимости?
Отдавая чашу обратно криптону, Фрея чуть хмурится, заметив движение среди королевских гвардейцев. Лиам Ричмонд шепчет о чем-то королю, и принцесса, отвлекшись от речей архикриптона, досадливо и озадаченно хмурится, пытаясь понять, что же заставило рыцаря покинуть строй и отвлечь Стефана. Тревожный знак, предвестник очередных неприятностей, как будто беды специально выбрали самый торжественный и светлый день, чтобы снова обрушиться на Уистлеров.
Но король и рыцарь далеко, и ни единого их слова Фрея разобрать не может; зато настойчиво прочищающий горло криптон стоит совсем рядом и пытается привлечь внимание принцессы обратно к себе. Когда она наконец переводит взгляд на него и непонимающе округляет глаза, криптон одними губами напоминает ей о клятвах. Фрея ужасается своей оплошности и сжимает чуть крепче ладонь Леонарда, безмолвно прося у него прощения за глупую заминку. Гости, наверное, подумают, что на невесту внезапно напали естественные сомнения, но принцесса в своем решении уверена, как никогда прежде.
- Перед ликом Творца я его, а он мой, с этого дня и до конца моих дней, - вместе с Леонардом произносит наконец слова клятвы Фрея. Последовавший за клятвами поцелуй скромный, почти целомудренный, разительно отличающийся от тех, что они дарили друг другу прежде, но иного в крипте не положено.
- Теперь благодаря вам, мой лорд-муж, я снова честная женщина, - чуть отстранившись, с долей печали шепотом шутит Фрея: отвоеванная свобода все же была ей дорога, а теперь она добровольно от нее отказалась. Зато громкий скандал, что ее затянувшаяся связь с Леонардом однажды раскроется, ей теперь не грозит.
И лишь когда церемония закончена, ярко улыбающаяся Фрея переводит чуть встревоженный взгляд снова на старшего брата: по традиции король первым поздравляет новобрачных, и принцесса надеется, что между объятий и пожеланий он найдет возможность сказать, какими срочными вестями отвлек его рыцарь.

Очередной пир во имя чумы. Ниссе каждый раз, когда упоминали нынешнее торжество, хотелось скривиться, но вместо этого она лишь молчала и скромно улыбалась, лишь изредка позволяя себе редкие и весьма пространные ответы. «О! Это будет большой праздник!» - говорили одни. «Несомненно. Страшно подумать, сколько золота утечет на одни цветы и вино», - Думала Нисса и, прикидывая, повысят налоги или нет, улыбалась, подтверждая, что да, праздник будет грандиозным. А что думала по этому поводу сама принцесса? Да кто же этим мнением интересовался? Амбер подозревала, что никто и искренне сочувствовала той, что сегодня придется, пойти под венец. Быть разменной монетой в чужих интригах  тяжело, становиться ею дважды – тяжко вдвойне. Лорды привыкли покупать себе земли, влияние, свободу, спокойствие и другие ресурсы своими сестрами и дочерями. А почему бы нет? Ничего из того, что приходило в голову, ею, конечно же, не озвучивалось, но настроения не прибавляло, как и уважения к Его Величеству. Хотя кто их знает, если верить слухам, то на этот раз все не так плохо. Далеко не плохо.
Еще одним этапом, превращавшим праздник в испытание был наряд. В повседневности Нисса предпочитала более простые и практичные модели, роскошь которых была в дороговизне ткани, а отнюдь не в фасоне и лишней паре-тройке юбок. Волосы так же давно не претерпевали таких над собою издевательств. Но выбора на сей раз не было, приходилось соответствовать тем более сегодня они появились с Артуром рука об руку. То, что мог позволить себе целитель Риверсов, не могла себе позволить их невеста, пусть и фиктивная. Для них с Артуром вряд ли прозвенят свадебные колокола. И если раньше подобный факт ничего не затрагивал в ее сердце, сегодня почему-то стало трудно. Всё таки она начинала к нему привыкать и это очень не нравилось Ниссе. Снова испытывать боль потери, на сей раз неминуемую, ей не хотелось.
И, тем не менее, здесь и сейчас они стояли с графом Риверсом и ожидали появления невесты. Девушка время от времени отводила взгляд и украдкой наблюдала за гостями, ведь это так интересно наблюдать за чужими эмоциями. «Масками», - поправила она себя. Особенно интересно было наблюдать за графом Ричмондом и его спутницей и гадать, чем же это закончиться. Помимо чужих и не очень лиц, Амбер пыталась увидеть Одилию, чтобы после торжественной части можно было с ней воссоединиться, раз уж вышло, что здесь они появились порознь. Кристину, в отличие от графини Суфолка, целительница не очень любила. Но вот они появились, и присутствующие затаили дыхание, следя за каждым их движением. Принцесса была прекрасна, что впрочем, было неудивительно, да и будущий супруг был ей под стать.  Со стороны они выглядели красиво. А далее было много возвышенных слов и, конечно же, клятвы. Молодые не выглядели несчастными, а значит, за них можно было порадоваться.
- Ваша светлость, - едва слышно обратилась  она к Артуру, едва последние слова свадебного обряда были произнесены, - как вы думаете, - девушка улыбнулась, - А не пора ли молодоженам уединится? Возможно, ей показалось, но, кажется, граф был удивлен вопросом, но счел долгом пояснить с самым невозмутимым выражением лица, что сейчас все будут поздравлять и что впереди еще целый пир. Как раз в этот момент Нисса заметила, что Одилия направляется прочь из зала, на что девушка поспешила указать своему жениху.
- Я беспокоюсь за кузину. Пожалуй мне стоит последовать за ней, - она вопросительно посмотрела на мужчину, который проследил взглядом за сестрой и утвердительно кивнул, подтверждая мысли невесты, что Одилии все же не стоит оставаться одной. Ободренная решением жениха, Амбер последовала за девушкой, оставив графа Риверса, присоединившегося к Кристине, даже не загадывая успеет вернуться она к поздравлениям или нет. С одной стороны ей этого не хотелось, но с другой было обидно терпеть муки ради красоты и немного не покрасоваться. Однако самочувствие кузины было на первом месте. 

Отредактировано Nissa Amber (13.07.2018 20:42:47)